Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]

Пока сознание не покинуло меня, я снова выхватил сквозь плотное облако ваты глухоты и сторонних шумов донеслось что-то вроде.

— Мать твою, ЭрПэГэ!

Сидел я на многих интересных поверхностях в своей жизни. На снегу, в воде на склизском от тины дне, на холодных камнях, но в вырытой в земле яме еще не приходилось. Сознание вернулось быстро, вспышкой, адским выключателем, щелкнув по всем нервам и послав вдогонку острую боль во все нервные окончание, чем собственно чуть было не привело меня к очередному обмороку. Я застонал, пытаясь разлепить глаза и приподняться, но не первое, не второе не получилось.

— Жив вроде! — Голос полковника с трудом пробился сквозь помехи внешнего мира. — Ей богу жив. Посмотрите советник.

Я почувствовал, как кто-то низко склонился надомной.

— Держись Дима, выкарабкаемся.

— Глаза. — Проскрежетал я, ибо те звуки, которые смогли просочиться сквозь мое горло, в тот момент словами назвать было сложно. — Амир, я не могу открыть глаза.

— От крови слиплись. — Узнал я голос Грецки. — Бошку тебе рассадило.

— Да, Сбирский. У вас касательное ранение. Кровью все лицо залило. — Попытался пояснить Суздальский. — Сейчас мы вас в божеский вид приведем. Как вы себя чувствуете? Голова кружиться? Тошнит?

— Слабость. — Вновь проблеял я. — Тошнит. Черте что…

— Легок отделались.

Некоторое время у моих друзей ушло на то чтобы мои веки очистились от засохшей крови и получили возможность разомкнуться, однако открыв глаза я испытал новый сильный приступ паники.

— Ничего не вижу, выдал я. — Вокруг было темно, так будто не света не было, не глаз. Неужели ранение в голову было настолько серьезным, что я потерял зрение.

— Сейчас привыкнешь дружище, — пророкотал барон. — Темно. Действительно темно. Даже звезды и луна прокляли это место и спрятались в своем небесном доме.

— Ярош, откуда такие средневековые понятия. — Раздался из темноты насмешливый голос советника. — Вас всего лишь немного тряхануло, а потом эти дикари ограбили вас и посадили в земляную яму.

— Убьют нас. — Сокрушенно ответил сгусток темноты по правую руку от меня. — Клянусь своим топором и знаком родовым.

— Отнюдь. — Настаивал комок мрака по левую сторону. — Хотели бы убить, так бы сразу и отправили на тот свет. Чего с нами миндальничать. Чик по горлу и привет.

Пока мои товарищи спорили по поводу нашей незавидной судьбы я отметил что абсолютная тьма вокруг хоть и не расселась, но начала принимать какие-то определенные очертания. Сначала это были нечеткие по краям пятна, затем относительно осмысленные геометрические фигуры, а затем, спустя минут десять, я смог различить силуэту.

— Полно те вам спорить. — Горько усмехнулся суздальский. — Если не продали, то у нас есть три пути.

— И какие же? — Хмуро поинтересовался барон.

— Да тут все просто. — Перехватил советник инициативу. — Нас либо продадут в рабство, либо запытают или принесут в жертву что одно и тоже. Могут правда решить, что мы важные персоны, поскольку передвигались на волшебных повозках, так что сумеем откупиться, и на том спасибо.

— Я предпочту третий вариант. — Радостно согласился Грецки.

— А я бы на вашем месте особо не строил планы на будущее. — Сухо заметил я, с радостью отметив что дар речи начал ко мне возвращаться. — Если мы застрянем у дикарей, тогда мы сорвем экспедицию.

— А меня другое больше волнует. — Нашелся никогда не унывающий барон. — Куда Серый делся. Вон и полковник с нами, и друг Амир, и ты Дима. Все, так сказать в одной яме.

— Помню, как его тащили куда-то из машины. — С сомнением произнес силуэт советника. — Так что, друзья, боюсь, из наших стройных рядов отбыл спорный, почти незнакомый, однако же наш товарищ. Предлагаю почтить память уважаемого Серого минутой молчания.

Прозвучало это, на мой взгляд, с некоторой иронией, однако я не решился комментировать, а попросту присоединился к вдруг нависшей тишине.

— Ну ладно, — не выдержал долгого штиля в беседе Грецки. — Поскольку вся команда в сборе, выношу на суд вопрос о нашем скорейшем спасении. Иначе предлагаю драпать.

— Тогда придется подождать до рассвета. — Суздальский приподнялся и в который раз пошел вперед, придерживаясь за неровную земляную стену. — Я тут все ощупал на высоту собственного роста. Может и есть за что зацепиться, но сейчас, господа, клянусь честью офицера, пытаться выбраться сейчас значит просто сломать себе шею.

Усатый десятник был как всегда спокоен и безмятежен, однако новости принес ожидаемые.

— Все правда, — усмехнулся он, кивая в сторону припаркованного в степи внедорожника. — Парень не врал, да и записка, как я смотрю, честная.

— Азир, — нахмурился Зимин. — Ты там гонца не сильно потрепал?

— Будешь удивлен командир. — Челюсти солдата шевельнулись, привычно перемалывая дурман-смолу. — Как только мои парни показали ему свои ножи, он тут же решил, что его хозяин явно ему не доплачивает. Оставалось только успевать слушать что он бормочет. Много он сказал непонятно, но одно выяснили четко. Этот твой «Старик» действительно действует вместе с нашим бароном и твоим другом.

— Значит выдвигаемся. — Спокойно произнес Зимин.

На утро лагерь был свернут, пожитки собраны и уложены на две подводы и два десятка гвардейцев барона, рейдер и Барсук выдвинулись в сторону королевства. Назад шли споро, быстро, по-походному. Сказывалось то, что бойцы покидали опостылевшие пустоши, а впереди лежала их родная земля. Бескрайние владения его величества, с зелеными лесами, полями со склонившимся к жирной черной земле тяжелым спелым колосом, широкие бурные реки со студеной до ломоты в зубах водой с предгорья и мутной, чуть солоноватой с побережья. Все это было вроде рая на земле после пыли и однообразия пустынных пейзажей родины кочевников.

Поручение показалось Славе не таким уж и сложным, как его описывал Сбирский. Найти в пределах пограничья в десяти конных переходах двух взбалмошных девиц с одинаковой фамилий, закинуть их в мешок и представить пред светлы очи Подольских, околачивавшегося около бронированных боков Ястреба.

Троица из командиров выдвинулась вперед авангардом и немного отдалилась от основного отряда. Арти неспешно гарцевал по левую руку от Зимина. Старый десятник предпочел правый бок.

— Кто знает эту местность? — Зимин вытащил записку и передал ее Азиру, а тон, лениво оглядев буквы, вручил ее своему молодому коллеге.

— Пограничные земли. — Сухо ответил он. Грань между королевство и приграничьем, а, следовательно, ничего хорошего.